— Отлично! — обрадовалась Дарья. — Тогда пойду сообщу дворецкому, чтобы готовил что-нибудь вкусненькое. И друзей обзвоню.

— А мне хоть можно кого-то из своих пригласить?

— Конечно! — рассмеялась Дарья.

— Ну хоть на этом спасибо!

Сестра убежала в кухню. Я же задумался. Нужно сделать два телефонных важных звонка.

Я глянул на часы. До первого собеседника еще ждать пару часов. Значит можно сначала позвонить Собакевичу. С ним нужно разобраться окончательно.

Я сделал глубокий вдох, достал телефон и набрал нужный номер. Неприятное не стоит оставлять на потом, его лучше делать сразу, иначе потом оно будет вонять еще сильней.

— Слушаю? — раздался в трубке знакомый голос.

Я выдохнул и начал разговор.

И вновь встреча с Собакевичем. Мне хотелось расквасить ему нос, но делать этого сейчас никак нельзя. Сиюминутные эмоции пройдут, а вот дела, сделанные из-за них, останутся надолго. Сейчас нужно сыграть с холодным разумом.

— Вы угрожали мне, — ледяным тоном произнес Собакевич, без всякого приветствия, едва подойдя.

Глава рода, надо отдать ему должное, прибыл быстро, не заставив себя ждать. Но в этом жесте вежливости не было ни грамма, только холодная расчетливость и жажда наживы. Он знал куда и зачем шел.

— В последнюю нашу встречу вы мне угрожали.

Я едва заметно улыбнулся. Старый ход, бородатый. Набивать себе цену таким способом — признак дурного вкуса. А вот так, прямо с ходу, в начале встречи — еще и мещанство. Ну что же, кто как умеет играть, тот так и играет.

— Видимо вы не совсем меня правильно поняли, раз решили, что я вам угрожаю, — ответил я. — Поверьте мне, я никому никогда не угрожаю, это не в моем стиле. Я просто говорю правду. И многие расценивают ее как угрозы. Смешно, не правда ли?

Собакевич от такого поворота растерялся. Смешно ему точно не было.

— Что же это…

— Раз вы сюда пришли, то значит готовы к продолжению нашего разговора. Меня радует это ваш выбор. Он говорит о том, что с вами можно договориться. А те, кто умеет договариваться, тот умеет и считать деньги.

Упоминание денег заставило глаза Собакевича загореться жадным блеском.

«Ага, значит попал точно в цель», — отметил я.

Туда и нужно дальше бить.

— Назовите сумму, которую вы заплатили за выкуп долгового векселя, — сказал я.

Собакевич молчал.

«Скупердяй, — понял я. — Пытается набить цену до максимума. А это уже нужно пресекать, причём кардинально».

— Хотите отмолчаться? — спросил я. — Что ж, это ваше дело. Но прежде, чем попросить вас уйти, я скажу одну вещь напоследок, чтобы вы кое-что уяснили. Велимиры Ивановны здесь отныне нет. Теперь я представляю фамилию Шпагиных. И Дарью я вам не отдам. Даже если вы захотите устроить кровавое побоище. Вы хотите устроить кровавое побоище?

Собакевич на мгновение растерялся. Такого поворота событий он явно не ожидал и не думал, что попытка со свататься с моей сестрой может, даже чисто теоретически, привести к разборкам такого масштаба. А я сейчас не иллюзорно намекал ему на войну. Да, я слишком рисковал, бросаясь такими словами. Но за долгие годы своей профессии я научился тонко чувствовать людей. И сейчас я чувствовал, что Собакевич даст заднюю. Он, хоть и глава рода, и калач прожженный, но все же по своей натуре трус. Причем трус осторожный. То есть тот, кто все несколько раз взвесит, проиграет возможные варианты событий, а потом отступит, поджав хвост. К тому же деньги его интересуют гораздо больше.

Не ошибся.

Собакевич тряхнул подбородком, выпятил губу. Произнес:

— Нет, устраивать кровавое побоище не в моих интересах.

— Это верный выбор, — мягко кивнул я.

Это тоже такой психологический ход — трусы не хотят выглядеть трусами в собственных глазах, поэтому их выбор нуждается в одобрении.

— Верное и мудрое решение.

На лице Собакевича даже заиграла едва заметная улыбка.

На самом деле воевать с ним мне было не выгодно. Что я мог противопоставить силам его рода? У него наверняка есть наемники. А у меня? Только придурок-братец, который при первой же возможности заказал меня киллеру, да сестра, умеющая превращаться в оборотня. Объективно наш род был слабее рода Собакевичей. Поэтому — только дипломатия. Причем на грани фола. Чем наглей, тем больше шансов показаться непобедимыми.

— Так сколько стоит долговой вексель? — мягко поменял я тему беседы.

— Двадцать пять миллионов, — ответил Собакевич и мне пришлось собрать в кулак все мое самообладание, чтобы не выдать эмоций.

Деньги не маленькие. Весьма немаленькие.

Но их нужно отдать. Именно отдать. Без иного выбора. Потому что именно с этого шага начинается новая страница в истории рода Шпагиных. И нужно сделать так, чтобы она была правильной. Попытаюсь обмануть Собакевича — поползут нехорошие слухи среди аристократов. Убью — никто не захочет больше иметь с нами дела. Но если же все будут знать, что род Шпагиных держит свое слово и долги отдает, то я получу то, что гораздо ценнее денег — репутацию.

— Вот тут — около килограмма камней, — я протянул Собакевичу куль с добытыми артефактами.

— Камней? — не понял собеседник, растеряно взирая на грязную куртку, в которую были сложены ценности.

Да, со стороны это наверняка выглядело не очень — не чемодан с деньгами и не ларец с золотом.

— Артефакты, — пояснил я. — Черный аконит.

— Черный аконит⁈ — не поверил собственным ушам Собакевич.

— Он самый.

Он вновь глянул на куль, но уже совсем другим взглядом.

— Где вы столько взяли?

Верно, килограмм черного аконита, редкого артефакта, который на рынке можно продать за кругленькую сумму, теперь пленил взор.

— Это к делу не относится. Вам лишь нужно знать, что камни законные. Ну так что, наша сделка считается состоявшейся?

— Конечно! — тут же выдохнул Собакевич.

— Тогда верните вексель.

Трясущимися руками Собакевич извлек бумагу с гербовой печатью из внутреннего кармана пиджака. Протянул мне. Я взял ее, сам отдал камни.

— Какие огромные! — глава рода не сдержался, запустил руку в куль, достал наугад один из камней.

За такой, при наличии хорошего покупателя, можно выручить тысяч семьсот, не меньше. А если еще и огранку заказать, то все восемьсот.

— Вопрос с долгом снят! — радостно произнес Собакевич.

— Вот и отлично, — ответил я и на его глазах разорвал вексель.

Собакевич на мгновение растерялся. Даже открыл рот. Еще бы! Я только что разорвал двадцать пять миллионов. Но за эти деньги вернул во владения рода его дом. Так что сделка честная.

— До свидания, — только и смог выдавить из себя Собакевич.

— Прощайте, — не скрывая презрения, бросил я.

И пошел в дом.

Итак, вопрос с Собакевичем решен. Оставался только Искариот. И вопрос это весьма важный. Жизненно важный.

Биться с ним едва ли получится. Первая попытка была не самой удачной и только вмешательство Кривощекина позволило избежать смерти. А значит мне нужна защита. Причем мощная. Наемники? Маловероятно, что даже самые сильные способны помочь. Но от них я все же не буду отказываться, они нужны будут чтобы отсекать мелких уродов, типа Велимиры, Амадея или Бориса, если тем вдруг вздумается вновь открыть против меня рот.

А вот какое-то мощное защитное заклятие вполне сгодилось бы.

Это позволит мне выиграть время, за которое я попытаюсь до конца разобраться в том, кто же такой Искариот, зачем ему Агхара и самое главное — как уничтожить этого гада. А у кого, как не у арахнидов искать хороших магов?

Я глянул на часы. Самое время.

Под предлогом позвать Ирину Кривощекину на вечеринку, я позвонил им. И именно в тот момент, когда ее не было дома — я знал, что она сейчас сидит в клубе художников, где рисует очередное «творение». На самом деле мне она сейчас не нужна. А необходимо как бы случайно переговорить совсем с другим человеком. Ведь намерено просить помощи у аристократа, тем более арахнида, значит невольно вновь влезть в долг, пусть и не денежный.